заключение

        Таким образом, анализ показывает существенные отличия процессов элитообразования в условиях различных типов развития. Характерными чертами мобилизационной и инновационной моделей элитообразования можно считать следующие:

•       Общество, развивающееся в мобилизационном режиме, — это милитаризованный тип развития, главным императивом которого является оборона; импульсы модернизации формируются не в результате кумулятивного эффекта (как органическая потребность в экономико-технологической и военно-финансовой модернизации), а исходят из внешнего источника и осуществляются дискретно, катастрофично, революционно, нередко в результате военных поражений ( Крымская, русско-японская, Первая мировая войны) или в связи с потенциальной угрозой. Примечательна в этой связи констатация С. М. Соловьева: "Главная потребность государства — иметь наготове войско" (245, С. 431). А. Кизеветтер отмечал, что страна "структурировалась как военный лагерь", а П. Милюков определял Московское государство как военно-национальное.

        В условиях инновационного развития импульсы модернизации обусловлены внутренними экономическими потребностями, заданы естественным органическим темпом развития и происходят в режиме эволюции — посредством кумулятивного накопления потенциала изменений; особенности политической организации предопределены спецификой экономического уклада.

•       Для мобилизационной модели характерен неправовой характер общества и всесословность обязанностей: в нем нет граждан, а есть лишь работники: в бедном государстве "все члены его — воины, не воины — рабы" (245, С. 629).

        В условиях инновационного развития основой социальной стратификации выступает имущественная дифференциация (в добуржуазных обществах ей сопутствует неравенство политических и гражданских прав). Характерными для этого типа развития являются автономность личности и основанный на идущем снизу движении тип социальной организации.

 •         В условиях инновационного развития интересы государства и хозяйственных субъектов совпадают (что способствует формированию демократической политической системы), между тем как в условиях мобилизационного развития объективное противоречие между интересами государства и его граждан является основой конфликта государства и населения. Это противоречие служит импульсом формирования жестких политических систем.

•         В связи со слабостью источников саморазвития и саморегуляции в системе факторов развития по мобилизационному типу приоритетно значение субъективного фактора — политического управления и политической элиты как субъекта политического управления; роль политической элиты по сравнению с ее значением в зкономико-центричном обществе неизмеримо более значительна. В условиях мобилизационной модели доминирующие позиции в структуре элиты занимает административно-политическая бюрократия, в то время как в условиях инновационного развития приоритет — за бизнес-элитой; политические структуры носят производный характер.

•         Политическая элита в условиях мобилизационной модели имеет дихотомическую структуру, включающую два элемента: верховную власть и правящий класс. Основное противоречие мобилизационного развития — противоречие между задачами развития и отсутствием ресурсов для их решения — обусловливает не только разницу интересов верховной власти и населения, но и закладывает основы противоречия между верховной властью и правящим слоем. Отношения между ними не являются системой элитного плюрализма как в экономико-центричном обществе: приоритет, как правило, — за верховной властью.

        В условиях инновационного развития и политическая, и экономическая элиты дисперсно, плюралистически организованы; отношения между ними носят характер равноправной конкуренции.

•         Если в условиях инновационного развития импульсы модернизации инициированы "снизу" и продиктованы внутренними экономическими потребностями, то в мобилизационной модели верховная власть выполняет функцию артикуляции целей развития и является инициатором модернизации, в то время как правящий слой выступает в качестве инструмента модернизации.

        Противостояние верховной власти как инициатора модернизации и правящего слоя, призванного быть ее инструментом, является ключевым внутриэлитным противоречием мобилизационной модели.

        Подобная ситуация вынуждает верховную власть к мерам насилия над собственным "орудием" , что обусловливает высокую степень внутриэлитной конфронтации в борьбе за властный приоритет: либо верховная власть репрессирует правящий слой (как это было при Иване Грозном, Петре I, Сталине), либо правящая среда свергает третирующую ее верховную власть ( дворцовые перевороты XVIII — начала XIX в., смещение Н. Хрущева в 1964 г.).

•        Если в рамках демократической политической системы с ее приматом инструментальных ценностей и экономических интересов способом внутризлитного взаимодействия является политический торг, то механизмом элитной ротации в мобилизационной модели выступает "чистка". 3. Бжезинский в книге "Перманентная чистка" ошибался, полагая, что чистка является характеристикой исключительно советского тоталитаризма. (25, № 7. С. 76).

•         Субъектом развития в условиях мобилизационной модели выступает рекрутируемая по принципу службы элита, в то время как землевладельческое сословие России, как правило, жестко блокировало, попытки модернизации. Примером могут служить реформы Александра II, осуществившего их с опорой на либеральную бюрократию при нейтрализации сопротивления землевладельческой аристократии: "...освобождение (крестьян — О.Г.) совершено правительством помимо дворянства" (93, С. 125).

•         Роль верховной власти как инициатора модернизации обусловлена не личными качествами российских монархов ( которые в абсолютном большинстве по своим мировоззренческим и психологическим особенностям были мало расположены к реформам), а тем объективным обстоятельством, что благополучие верховной власти есть функция эффективности государства: сколь бы ни был лично богат монарх, критерием его успеха в качестве главы государства является не личное состояние, а благосостояние государства. В этой связи принципиально важно отметить, что роль верховной власти как инициатора модернизаций и сам характер этих модернизаций — форсированный, неизменно насильственный — обусловливали формирование и соответствующих личных качеств лиц, стоявших во главе государства. В этом качестве были востребованы не блестящие интеллектуалы, а жесткие прагматики власти и организации. Необходимость стимулирования развития и регулирования социальных и политических отношений (то, что в условиях приоритета экономических факторов развития выполняют частные интересы и потребности) обусловливала исключительную сложность задач государственного управления и создавала "перегрузки" на личностном уровне. "Шапка Мономаха" в России была действительно тяжела. По свидетельству близко знавших его лиц, Л. Брежнев в откровенных беседах жаловался, как непросто ему носить "шапку Мономаха" , что в голове под этой шапкой и ночью прокручивается все, над чем приходится думать днем. "А думать приходится ой как о многом!" (224, С. 184).

        Биографии российских самодержцев свидетельствуют о том, каким деформациям подвержена личность первого лица государства в результате перегрузок непомерной тяжести роли "кнута" , подстегивающего развитие. Примерами деформирующего влияния неограниченной власти и многолетнего царствования на личность монарха могут служить судьбы Ивана Грозного, Петра I, Екатерины II, И. Сталина, Л. Брежнева. Николай I, славившийся крепким физическим здоровьем и огромной работоспособностью, после 20 лет царствования чувствовал себя чрезвычайно утомленным. Современница монарха повторила в своем дневнике слова Николая I: "Вот скоро двадцать лет, как я сижу на этом прекрасном местечке. Часто удаются такие дни, что я, смотря на небо, говорю: зачем я не там? Я так устал..." (237, С. 155). В. Молотов вспоминал усилившуюся в конце жизни подозрительность Сталина:  "Все-таки у него была в конце жизни мания преследования. Да и не могла не быть. Это удел всех, кто там сидит подолгу" (293, С. 474).

•         Если доминирующими механизмами рекрутирования стратегически приоритетных групп в условиях инновационного развития выступает принцип экономического доминирования в различных его модификациях (что обусловливает высокую степень преемственности власти и собственности элиты), то в мобилизационной модели верховная власть, объективно выражая государственный интерес в развитии и нуждаясь в компетентных исполнителях, заинтересована в рекрутировании правящего слоя по принципу заслуги и выслуги, поэтому предпринимает меры по обеспечению открытого характера правящей элиты и жестко блокирует возможности внутриэлитной консолидации. Временная регламентация службы правящего слоя ставила даже высших сановников в положение простых исполнителей воли верховной власти.

           Правящий слой, справедливо рассматривая "новиков" (как говорили в XVII в.) в качестве конкурентов, напротив, всячески стремится превратиться в закрытую касту, рекрутирование в состав которой происходит на основе принципов наследственности. "Как только дворянство сложилось, тотчас же обнаружилось в высших слоях его стремление организоваться в политическое сословие — наследственное, привилегированное, отделенное от народа" (93, С. 135).

        Жестко подчиненное верховной власти положение правящего класса является радикально отличным от европейской знати, поэтому естественной интенцией управленческого слоя России является стремление освободиться от гнета верховной власти и занять положение европейской элиты, определяющей судьбу престола. Это стремление имманентно и потому является константой политического поведения правящего класса независимо от его конкретных форм его организации. Падение эффективности правящего слоя в результате его стремления к закрытости было одной из причин фиаско правящего сословия в противостоянии с верховной властью: "...выделившись из народа , оно, как всякое сословие, пользующееся всеми благами в виде прирожденной привилегии, впало в апатию, ничему не училось и ничего не делало" (93, С. 137).

•         Сформированная по принципу "привилегии за службу" элита проходит два этапа в своем развитии: первый этап — период формирования, когда она мобилизована, энергична, жестко зависима от верховной власти, и второй этап — этап зрелости, когда доминирующей интенцией становится стремление закрепить наследственно полученные за службу привилегии, что становится источником расхождения с верховной властью.

        Стремление господствовать по принципу наследования является сокровенным желанием любой элиты, однако в политико-центричном обществе борьба за наследственность привилегий нередко принимает особо жесткую форму вследствие противоположности "служебного" и "наследственного" принципов рекрутирования.

        Необходимо отметить, что именно противоположность указанных принципов, характерная для организованных по "служебному" принципу социумов, лежит в основе разрыва функций распоряжения и владения в функционировании элиты: обладая правом распоряжения значительными государственными средствами и фондами, управленческий слой лишен значительных личных владетельных прав, ограниченных временным или условным характером получаемых за службу благ (поместье, денежное жалованье, казенная дача, служебная машина).

         Противоречие между функциями распоряжения и владения выступало источником серьезных патологий политического и нравственного характера.

•         Осуществление целенаправленной политической модернизации в режиме мобилизационного развития неизбежно требовало формирования специализированного репрессивного аппарата: насилие, выступающее инструментом осуществления развития в мобилизационном режиме обрекает субъекта модернизации — верховную власть — на репрессии как по отношению к собственному орудию — правящему классу, так и по отношению к внеэлитным слоям населения. Если применение мер насилия по отношению к внеэлитным слоям обусловлено опережением задач развития возможностей населения, то по отношению к правящей среде использование репрессий обусловлено, кроме вышеупомянутого, следующими обстоятельствами:

а)     необходимость обеспечения открытого характера элитного рекрутирования; при этом инструментом элитной ротации выступает чистка. Верховная власть, объективно выражая потребности государства в развитии и нуждаясь в компетентных исполнителях, заинтересована в рекрутировании правящего слоя по принципу служебной доблести, и потому предпринимает меры по обеспечению открытого характера правящей элиты. Последняя же, справедливо рассматривая "новобранцев", в качестве конкурентов, напротив, всячески стремится превратиться в закрытую касту;

б)     репрессивный аппарат выполняет функции взаимной защиты в противостоянии верховной власти и правящего слоя; силовые структуры традиционно выступали в качестве объекта борьбы между верховной властью и правящим слоем; перевес той или иной стороны определялся, как правило, контролем над репрессивным аппаратом (ярким тому подтверждением является политическая биография Н. Хрущева, вехами которой стали июньский (1957 г.) и октябрьский (1964 г. ) Пленумы ЦК КПСС: в первом случае Н.Хрущев победил составлявших большинство Президиума сторонников жесткой линии в Президиуме ЦК КПСС благодаря поддержке КГБ и армии, а во втором случае— потерпел поражение не в последнюю очередь в связи с изменившимся к нему отношением спецслужб и руководства армии, принявших участие в заговоре против Хрущева);

в)     потенциальная коррумпированность служилого класса вследствие недостаточной оплаты управленческих функций.Отсюда — особое значение органов политического сыска — тайной полиции, выступающей инструментом контроля и репрессий верховной власти над правящим классом и населением (опричнина в эпоху Ивана Грозного, Тайный приказ в царствование Алексея Михайловича, фискалат и прокуратура в период Петра 1, Третье отделение с.е.и.в. канцелярии. Департамент полиции и охранные отделения в XIX в. , органы ОГПУ-НКВД — КГБ в советское время). Силовые структуры сами становились объектом борьбы между верховной властью и правящим слоем; перевес той или иной стороны во внутриэлитном противостоянии определялся, как правило, контролем над репрессивным аппаратом.

•         "Служебный" принцип рекрутирован ия элиты обусловил ее беспрецедентно полиэтнический состав, характерный для всех этапов развития российского государства ( Киевская Русь, "удельные века", Московское царство. Российская империя, СССР, современная Российская Федерация). В этом проявились особенности характерного для российской империи типа ассимиляции, когда элиты вовлекаемых в орбиту Московского государства, а затем Российской империи и СССР (татарские мурзы, прибалтийские бароны, польская шляхта, кавказские и литовские князья, высший слой украинского казачества и т.д.) включались в состав центральной элиты. В этом отношении российский правящий класс представляет уникальное явление.

•         Для служилой элиты характерна низкая внутренняя сплоченность правящего класса, причем нередко раскол проходит даже через семейные узы. Причин слабой внутренней сплоченности элиты несколько. Прежде всего низкий уровень корпоративной солидарности обусловлен доминированием "служебного" принципа рекрутирования: члены "служебной" элиты рассматривают друг друга в качестве конкурентов в борьбе за карьерное продвижение (ср. закономерно высокую степень сплоченности землевладельческой элиты, интересы членов которой полностью совпадают: привилегии одного одновременно являются привилегиями другого). Преимущественно открытый характер "служебной" элиты и характерные для нее высокие темпы элитной ротации обусловливают перманентную взаимную неприязнь между аристократией и "выскочками" (хотя нередко сегодняшний аристократ — вчерашний выскочка).

        Другой причиной слабой сплоченности элиты были меры верховной власти, направленные на деконсолидацию правящего слоя (как условия неэффективности последнего в противостоянии с верховной властью) и обеспечения открытого характера рекрутирования правящего слоя как условия максимальной эффективности последнего.

        Еще одно обстоятельство, обусловившее слабую сплоченность российской политической элиты, также является следствием служебного принципа ее рекрутирования. Речь идет о свойственной именно "служебной" элите пестроте национального состава (ср. сплоченность правящих элит в национальных государствах, объединенных не только этнической общностью, но и часто — вероисповедания).

•         В отличие от экономико-центричной модели, способом внутриэлитного взаимодействия которой является торг, "служебной" модели элитообразования свойственна негибкость внутриэлитного взаимодействия. Это обусловлено иерархической организацией внутренней структуры: если в рамках экономико-центричной модели действуют равноправные элитные группировки — различные по имеющимся в их распоряжении ресурсам, но равно независимые в их отношении к верховной власти, то в рамках служебной модели борются два неравноправных элемента — верховная власть и являющийся ее инструментом правящий класс. Традиция противостояния обусловливает приоритет жестких силовых методов элитного взаимодействия — чистки — в тех или иных формах.

        Другой исток конфронтационности — особенности формирования политической культуры в условиях "военного лагеря" . Будучи воспитаны в традиции жестко-конфронтационного духа войны на уничтожение как единственно возможного в отношениях с противником, политические оппоненты бессознательно переносят этот стиль и в область внутриполитического взаимодействия, в ходе которого и власть и оппозиция рассматривают друг друга в качестве смертельных врагов , а компромиссы и договоренности расцениваются как предательство.

        И, наконец, исторический возраст есть значимая детерминанта политического поведения. Если пик революционной эпохи Западной Европы, ознаменованный войнами и революциями (коллизии французской революции конца XVIII в. трудно расценить как гибкий стиль политического взаимодействия), позади, то для более молодого российского суперэтноса этот период не изжит; "боевое" противостояние политических оппонентов в России подпитывается энергетикой молодого этноса.

•         Существенно отличной от модели элитообразования в экономико-ориентированном обществе является характер контрзлиты и модель ее взаимоотношений с элитой в мобилизационной модели. В качестве контрэлиты в мобилизационном обществе выступает не конкурирующий со стоящей у власти группой интересов экономический клан (как это происходит в экономико-центричном обществе), а интеллигенция — социальное образование, не преследующее собственных корпоративных экономических интересов (по определению интеллигенция не является экономическим субъектом). Поэтому движения контрэлиты в России имели тенденцию обретать форму борьбы за идеалы, а не за экономические интересы. Причины этого обусловлены политико-центричным характером общества, в котором экономическое процветание есть функция политической власти, а экономические субъекты не просто зависимы от расположения политической власти, а иногда прямо создаются ею. Если в условиях плюрализма равноправных элитных группировок, характерного для американской модели, в качестве контрэлиты выступает группа интересов, конкурирующая с находящейся в данный момент у власти, то традицией российского политического развития стала оппозиция власти не со стороны экономических субъектов, а со стороны интеллектуальной элиты — интеллигенции, которая по существу и выступает в качестве политической контрзлиты.

        Подобный характер контрэлиты обусловлен производным характером экономической элиты от политической и тотальной зависимостью российского "меркантильного" класса от власти. Сравнительно позднее формирование русской буржуазии, ее неконкурентоспособность в соперничестве с европейской, ее общая слабость, обусловленная перманентным дефицитом денег в государстве определяли зависимое и подчиненное положение экономической элиты в российской политической системе. При этом если непосредственной целью контрэлиты в "американской" модели является завоевание политической власти, то на протяжении значительных периодов отечественной истории интеллигенция выступала в качестве оппонента власти , преследуя не собственные корпоративные (экономические) интересы, и не ставя непосредственной целью движения захват власти, а имея в виду коренные системные изменения в обществе.

        Характерно, что в качестве первых "диссидентов" (кн. А. Курбский, Г. Котошихин, кн. И. Хворостинин) выступили выходцы из злитной среды, и в позднейшее время на протяжении практически всей истории революционного движения его идеологами выступали "кающиеся дворяне" — выходцы из привилегированных классов. Важно отметить, что с самого момента рождения интеллигенция в качестве контрэлиты действовала не как конкурент, а как смертельный враг власти. Если в условиях демократических форм организации социума элита и контрэлита сосуществуют как соперники и конкуренты, придерживающиеся правил игры, гарантирующих сохранение целостности системы, то в условиях мобилизационного развития целостность и устойчивость государства в ходе противостояния "элита — контрэлита" превращаются во второстепенный, не имеющий собственной ценности абстракт.

•         Низкая степень внутренней сплоченности характерна не только для элиты, но и для контрэлиты, оказывающейся в состоянии внутреннего раскола на множество групп и течений, разделенных порою неприязнью не меньшей, нежели та, что лежит между властью и оппозицией. Крайне радикальное крыло оппозиции было доминирующим практически на всем протяжении истории оппозиционного движения. При этом усилия контрэлиты были направлены на насильственное ускорение политических процессов.

•         В противостоянии с правящим классом верховная власть, как правило, находит поддержку и опору во внеэлитных слоях, что дало основание И. Солоневичу определить характерный для России тип организации власти как народную монархию. В "аристократической республике" выигрывает аристократия породы или денег за счет внеэлитных слоев; условия "народной монархии" открывают перспективу вертикальной мобильности для внеэлитных слоев, так как стремящаяся найти в них опору верховная власть обеспечивает открытый характер элитного рекрутирования и возможности вертикальной мобильности в целом.

•         Характеристика мобилизационной модели будет неполной, если не упомянуть о тех колоссальных издержках — политических, психологических, нравственных — которые сопровождают ее реализацию. Необходимость запредельно интенсивного уровня эксплуатации обусловлена ведением практически бесконечных — в историческом масштабе — войн, непрерывной борьбы за выживание, истощавшей не только ресурсы казны, но и еще в большей степени — физические и душевные силы общества: "Для избежания ... опасностей требовалось чрезвычайное напряжение сил, чрезвычайный труд" (245, С. 468). Г. Федотов отмечал, в гонке за Европой "от России требовалось непрерывное и нечеловеческое напряжение". "Только крайним и всеобщим напряжением, железной дисциплиной, страшными жертвами могло существовать это ... государство, ... одним нечеловеческим трудом, выдержкой, более потом, чем кровью, создавал москвитянин свою чудовищную Империю" (274, т. 2. С. 132, 284, 285). Российская империя строилась "в процессе истинно нечеловеческой борьбы за существование. ... Российскую империю народ строил и отстраивал ценою беспримерных в истории человечества жертв" (247, С. 244). Таким образом, мобилизационный тип развития, выступая эффективным инструментом решения чрезвычайных задач в чрезвычайных обстоятельствах, приводит к истощению физических и психологических ресурсов элит и населения; чреват тяжелейшими последствиями политического и нравственного характера, что накладывает серьезные ограничения на его использование в качестве модели развития.